Вторые сутки льёт дождь. Нудно, не переставая. С сильным ветром. Струи дождя прилежно отбивают чечётку на жестянках подоконников, стучатся в окна, просятся погреться. Под утро по стёклам угрожающе зашуршала ледяная крупа, но, не дождавшись сочувствия, расплакалась крупными каплями.
По комнатам летает полусонная муха. Откуда взялась – не говорит. Командированная, наверно. Дважды пытался жестоко убить её посредством полотенца. Намёка не поняла. С невозмутимой унылостью продолжает барражировать по комнатам. Жду, пока выбьется из сил, ткнётся головой об угол и забудется до весны. Мелькнула мысль, что вот так, наверно, и становятся буддистами: муха, не прерывающая медитации и упорно перемещающая свою никчемную тушку по квартире; я, отрешённо пялящийся на её ленивые зигзаги, с вялой надеждой о внутреннем просветлении; дом, обречённо подставляющий стены дождю; страна, угрюмо пихающая своих соседей; планета, покорно вглядывающаяся в космос.
Ноябрь. Утро. (С)